или О неповторимости и различиях
Предаваясь, мысли, так ли это почетно быть гримером? Или это, что-то вроде того, что быть стилистом? Я думал, как преподнести факт ухода из МЧС своим коллегам и родителям. Как ни странно родители поняли мое желание, хотя отец и поворчал, ссылаясь на то, что работа в МЧС стабильна и в социальном плане защищена, а быть гримером тема неизвестная и неисследованная. А коллегам так и не сказал, взял отпускные заручился поддержкой бухгалтеров, которые обещали вернуть проездные деньги сразу по приезду. А тут еще и тринадцатой зарплатой побаловали. Чувствовал себя богатым, как Крез.
Михаил Николаевич, сказал, чтобы я сам созвонился со студией Марины Янгильдиной-Полинецки, узнал цену и договорился об индивидуальных курсах на гримера. Что собственно я и сделал, хоть на меня и напал приступ косноязычия. На том конце провода представились Евгенией, как мне показалось, администратором визажиста Марины. По голосу я представил, что общаюсь с немолодой женщиной. Кое-как изъяснился, что мне нужно. В гриме, визаже надо сказать я ничего не понимал. Разговор получился трудный. Впрочем, Евгения обладала терпением и тактом, наверное, потому, что я представился, как Дима из Якутска.
Да, кроме того, что я Кай Карве, я еще и Дима из Якутска. Наверное, дальше имеет смысл при описании человека, говорить к какой национальности он принадлежит. В основном в Якутии живут якуты – азиаты, русские – все славяноподобные и европейцеподобные (как еще сказать не знаю, потри русского и кого-нибудь обязательно найдешь или он окажется совсем не русским), и сахаляры – наполовину якуты, наполовину русские. Я бы предпочел не распространяться на тему различий, но они есть. И из-за этого бывают трения, недопонимания, а иногда и открытая вражда. Хорошо это или плохо, но мы разные.
Так вот, с Евгенией назначили время обучения и примерную цену. Михаил Николаевич дал инструкцию: войти в доверие, предложить Марине участвовать в летних съемках в республике Тыва, выучить какие кисти для чего используют и привести с собой киношный грим, побольше грязи и крови. Позже меня станут называть Дима – Грязь Кровь. Для установления дружеских связей Михаил Николаевич выделил полторы тысячи рублей, на которые я накупил копченой рыбы и бутылку бальзама «Эрчим» (кажется «Эрчим», никогда не пил бальзамы).
А пока, что я был Димой из Якутска. Забыл рассказать про нашего администратора Женю – девушку якутку маленького роста, с очень светлой кожей. Женя – холерик и очень эмоциональна. Поскольку Якутск город маленький, оказалось, что мы знаем друг друга через общих друзей семьи. А еще был забавный случай – когда только поступал в МЧС, будущий начальник выразил свое неудовольствие по поводу моей неуставной прически, в ту пору я носил длинные волосы. А начальником моим был подполковник МЧС – русский (на самом деле украинец). Вернее два подпола (оба украинцы).
Так вот это было в феврале, мы собрались праздновать день рождения моего друга Васи, у которого родинка, как у Мэрилин Монро. Вася великодушно позвал нас в рок-пивбар «Гараж». Преисполнившись праздничным настроением и купив некий подарок, я направил свои стопы в сие заведение. Преступив порог бара, обнаружил себя на сцене играющим на гитаре. Те же длинные волосы, скошенный лоб, нос, челюсть и одежда похожая. Позже выяснилось, что этот рок-музыкант муж Жени.
Все друзья, собравшиеся там, заметили похожесть. Впрочем, анфас, как оказалось не особо похож. Да, в тот вечер Вася спустил свою месячную зарплату на нас и знакомых металлюг, панков и прочих халявщиков. И по сему событию сидел грустный, меланхоличный и поблескивал фатализмом в глазах – была, то ведь, всего лишь середина месяца. Весь бар пил за счет Васи, а я усомнившийся в своей уникальности, после окончания гулянки пошел к моему хорошему другу Оефаню – якут, который уже в то время весил сто с лишним килограмм, обладал темной солнцеустойчивой кожей и носил короткую прическу поразительно делавшим похожей этого журналиста на бандита из улуса.
А пошел я к нему, ибо у него была машинка для стрижки волос ну, и постригся на лысо и по этому поводу выпили еще. Утром ушел, а Оефань рассказал потом, как пришла его сестра и, заметив длинные волосы в мусорном ведре, накричала на Оефаня, подумав, что сей субъект изуродовал какую то девушку. В МЧС увидев меня лысым, сначала не признали, а потом сказали, — Ну, не так же кардинально. Мог бы прическу аккуратную оставить.
Не мог, ибо индивидуальность превыше всего. Из-за борьбы за неповторимость, за свободу от устава я оказался в самолете, летящем в Москву. Снабженный солидным количеством бабла. Как своим, так и тем, что должен был потратить на курсы гримера. Мало того уже в Москве должны были выдать деньги на приобретение грима. Моя однокурсница Гела (сахалярка со светлыми глазами), которая позвала меня в кинопроект, поручилась за меня, Михаил Николаевич сказал, что надеется на мою честность, и после короткой напутственной речи Женя вручила мне билет до Москвы и обратно, а также командировочный лист.
И вот я в Москве – в третьем так сказать Риме, стараюсь не засматриваться по сторонам, так как по опыту знаю, что именно таких вот узкоглазых или черных, а порой и белых за мотание головой, удивленные взгляды или просто за поднятые вверх глаза, когда силишься в метро разглядеть, куда ты собственно должен попасть, и берут в оборот московские альгвасилы – они же фараоны, копы, менты. В аэропорту встретил друг отца и устроил в гостиницу. Мельком видел «Мосфильм», как много в этом слове, но меньше чем в слове Голливуд. Голливуд – это, сила. А в чем сила брат? Сила в зрелищности и количестве. Тьфу ты, опять вру, сила – в деньгах.
Наверное, нет ничего странного в том, что я не люблю Москву. Не люблю силу – основанную на деньгах, не люблю ненатурально красочные голливудские фильмы, не люблю навязчивый педерастический гламур, не люблю обилие народа, не люблю давление, прессинг, когда мне говорят, что любить, а что не любить, не люблю «Единую Россию». Хотя конечно со мной можно поспорить, просто и спорить я тоже не люблю, а посему просто повернусь спиной и пойду домой.
Но тогда и там мне приходилось мириться с собственными чувствами, уже в гостиничном номере вытащил из потайного кошелька возле трусов основные деньги. Пересчитал и положил их в сейф, затем набрал на сотовом телефоне номер администратора Марины Янгильдиной. – Алло, это Евгения? …Ага, я в Москве… хорошо буду в одиннадцать.
Руководствуясь распечатанной в Якутске подробной картой, где был указано местонахождение студии, я все же умудрился заблудиться. Москва оченно больсой город, однако. Но, все же, воспользовавшись услугами сотовой связи, созвонился с Евгенией и под ее тактичным руководством нашелся. Сотовая связь – это, круто. Когда ее не было, тем не менее, все равно как-то находили друг друга, а теперь это стало элементарно. Правда, расслабило, что ли?
- Да, Евгения, подхожу к этому дому… Угу, подъезд вижу… Вас не видно, мужик, какой-то стоит… А, это ты?!
- И перестань называть меня Евгенией, я думал, что у тебя акцент такой странный, — сказал высокий худощавый (русский) парень с крючковатым носом, русыми волосами и светлыми глазами.
– Да я знал, что ты мужик, — хотел оправдаться, но промолчал. После рукопожатия зашли в подъезд, где на первом этаже и оказалась студия.
Различия, похожести, все это имеет место быть в жизни. Услышав хрипловатый голос немолодой курящей женщины, я представил себе образ – околобогемной стареющей женщины в затемненных очках и обернутой в черную шаль. Каково же было мое изумление, когда я увидел высокого парня, который к тому же оказался еще и мужем Марины. Мораль из этого можно сделать одну – звоните с телефонов с хорошей слышимостью. А моя учеба только начиналась.
Кай Карве.
Фотографии предоставлены автором.
(Рассказ второй. Рассказ первый )